ШАРЛЕРУА – БУЗУЛУК
«Обращаюсь к вам с просьбой найти человека. Я разыскиваю Шляхова Александра Андреевича, 1920 года рождения.Он или его мать, Шляхова Евдокия Дормидонтовна, проживали в 1946 году по адресу: ул. Ново-Уральская, дом 80 в городе Бузулуке…» .
Писем с такими просьбами приходит в музеи и архивы десятки: людей разносят по миру судьба, война, ветер странствий, а порой – сама История. А потом они – через годы, через расстояния – ищут возможности вернуться в общее, дорогое и незабываемое, прошлое, где…
«Где», впрочем, в каждом случае – наособицу. Что – на этот раз?
Глаз «зацепили» зарубежная почтовая марка на конверте, нерусские названия в тексте.
Однако, что там, в письме, дальше?
«Шляхов Александр Андреевич был старшим лейтенантом артиллерии. Он попал в плен в 1942 году. Его однополчанин, бельгийский партизан, ему сейчас 92 года, разыскивает его или его семью. Этот человек мой близкий друг. По состоянию здоровья сам он вести поиск не может…
Шляхов попал в плен в Севастополе и был отправлен в конц-лагерь в Бельгию (шахты в районе города Шарлеруа). Бежал в сентябре 1943, после чего воевал в партизанском отряде на территории Бельгии. Долгие годы партизанские друзья считали его погибшим в 1944 году. Но спустя много десятилетий, благодаря объединённой базе данных «Мемориал», удалось установить, что он тогда выжил и вернулся в Россию, в Бузулук, по адресу матери. Его бельгийский друг и однополчанин очень хочет знать, как сложилась послевоенная жизнь Александра Андреевича…
Елена Мамонтова. Бельгия».
Разве можно было оставить это письмо – а с ним и нерядовую биографию земляка, готового на любые испытания ради возвращения на родину, – по-прежнему дремать в музейной папке?..
ПОСЛЕДНИЙ МАТРОС СЕВАСТОПОЛЬ ПОКИНУЛ?..
Известно: в Историю, как и в «Библию», искусно вплетены сотни мифов и легенд. «Постарались» сами историки, а писатели и поэты превзошли сами себя. Все знают: Севастополь сражался героически, стоял до последнего. Но было ли так, как в легенде-песне, которую и сегодня даже мужчины слушают, пряча увлажнившиеся глаза:
Холодные волны вздымают лавиной
Широкое Чёрное море,
Последний матрос Севастополь покинул,
Уходит он, с волнами споря…
Немецкие войска вторглись в Крым 20 октября 1941-го и уже через 10 дней подошли к окраинам Севастополя. Город не был подготовлен к обороне с суши, однако попытка немцев и румын взять его с ходу провалилась. Во время этих боёв в Севастополь со стороны Перекопа подошли подразделения Приморской армии, которые влились в ряды защитников города.
В составе 205-го отдельного артиллерийского полка приморцев, как положено, была разведка. Этим элитным взводом командовал Александр Шляхов. Горели, грохотали, вырывали из жизни двадцатилетних яростные дни и ночи. Но и в аду сражений Александр ловил себя на том, что восхищается безбрежностью моря и мощью его волн, белоснежной стройностью уцелевших за Графской бухтой зданий, буйно-зелёными порослями вдоль изрытых взрывами дорог.
– Шикарно вы тут, наверное, до войны жили…
Случилась минута затишья, и командир разведчиков с новичком из местных ополченцев укрылись за полуразрушенной стеной.
– А ты, старлей, из тундры, что ли?
– Нет, я – степняк. Между Волгой и Уралом есть такой городок – Бузулук. Железнодорожная станция, при ней жилой посёлок, раньше Палимовскими выселками называли. А потом просто пристанционный район города. Тебе вот пальма взгляд греет, а нам клён с тополем – в самый раз. Там, друг, мой дом, мама – Евдокия Дормидонтовна, по хозяйству хлопочет, отец, Андрей Андреевич, на работу собирается – кочегар он на паровозе. У нас в посёлке все, считай, на железке работают, семьями целыми…
– А ты чего ж в армию подался?
– Призывы были: «Молодёжь, на танки! На самолёты! На корабли!». 1939-й год, помнишь песню старую: «В воздухе пахнет грозой…»? Поступил в военное училище и в 1941-м – уже командир взвода, сначала – управления 265-го отдельного артиллерийского полка, а потом кинули на разведку, в 266-м корпусном полку…
– А я, хоть вдвое тебя старше и не военный вовсе – слесарь с завода, где подлодки ремонтировали, так скажу: разная у нас география, а характер один – русский. А главное – родина одна…
В конце декабря 1941-го – в январе-марте 1942-го защитники города с помощью контрударов вернули на ряде участков утраченные позиции. Тогда последовало самое массированное применение германской артиллерии в годы Второй мировой. Под Севастополь была даже привезена знаменитая немецкая пушка «Дора», калибром 800 мм, специально сконструированная для разрушения мощных оборонительных сооружений. 7 июня части 11 немецкой армии пошли на третий штурм Севастополя.
Бои, которые непрерывно длились почти месяц, отличались крайним упорством с обеих сторон. 30 июня немцы всё-таки ворвались в южную часть города, от которого к тому времени остались одни руины. Защитники Севастополя во главе с генералом Новиковым отошли к полуострову Херсонес, где на раскалённом от солнца пятачке крымской земли геройски сражались до 4 июля. Многие защитники города – измученные беспрерывными боями, раненые – попали в плен, так как эвакуация проводилась лишь несколькими катерами и подлодками. Среди этих последних защитников Севастополя был и старший лейтенант Александр Андреевич Шляхов.
ОТРЯД «024»
В июле 1942 года Александр Шляхов был отправлен в лагерь для военнопленных «Цайтхайн» (Германия), а оттуда – в Бельгию, на угольные шахты города Шарлеруа. Там пленных переодели в бельгийскую военную форму, которая в изобилии хранилась на соседних складах. Утром – чашка кофе, днём – баланда, вечером – 250 граммов хлеба. А весь день – тяжёлые, изнуряющие работы на угольных шахтах. Из лагеря Александру Шляхову удалось бежать в сентябре 1943 года. Местные жители спрятали его, а потом переправили в русский партизанский отряд.
В Бельгии фашистам досаждали целые отряды бывших бойцов Красной армии. В отряде «024», действовавшем в районе города Шарлеруа, сражалась довольно многочисленная группа советских партизан под командованием И. И. Мокана. По свидетельствам европейских антифашистов, «…русские всегда выполняли самую трудную работу, проводили самые опасные операции. Мы всегда смело полагались на них. Они были людьми военными, знали, как воевать, – в отличие от местных жителей».
В Бельгии была самая густая в Европе железнодорожная сеть, имеющая стратегическое военное значение, и диверсии на ней приносили большой урон противнику. Недалеко от деревни Эсне в бельгийских Арденнах партизаны совершили одну из своих громких диверсий – захватили поезд, высадили рабочую бригаду, сами разогнали состав, выпрыгнув прямо перед тоннелем. Развороченные взрывом вагоны завалились набок. Железная дорога в Германию была заблокирована…
НО РОДИНА МИЛЕЙ…
Но, как солнце после грозовой, обжигающе опасной и, казалось, ни физически, ни морально невыносимой ночи, над миром взошло 9 мая 1945-го. Победа!
Бельгийским товарищам по отряду «024» – не вопрос: решил, что делать с оружием – сдать, как призывали, в магистратуру или всё же припрятать «на всякий случай», – да и возвращайся в заждавшуюся семью и на своё место в угольной шахте. А как быть вчерашним русским военнопленным?
И тут – не уйдёшь – приходится признать: главный принцип, правило, забота, ответственность, обязанность человека – выбор. Практически – каждый день. Тогда, 9 мая 1945-го, в Шарлеруа для Александра Шляхова – неизбежно.
– Оставайся, Алекс, – говорил ему бельгийский товарищ по оружию, – может, тот, от имени которого написала в Бузулук Елена Мамонтова. – У нас спокойная страна, достаток семье обеспечить можно, работая на шахте. А тебе 25 лет, пора об этом думать. Что тебя ждёт в России? Слышал же – фильтрация. СМЕРШ с НКВД постараются…
– Мама моя, Евдокия Дормидонтовна, когда я, маленький, болел, пела песню про журавлей. Возвращается стая с зимовки домой, в Россию. Путь тяжёлый, опасный, долгий. И один молодой журавль протестует: куда мы, здесь же тепло и сытно. Не хочет, словом, крыльями махать, из сил выбиваться и рисковать ради того, чего он ещё не знает, – родины. И говорит ему вожак сурово: пусть та земля теплей, но родина милей, милей – запомни, журавлёнок, это слово…
…Дальше был полевой фильтрационный пункт НКВД во Франкфурте на Одере (Германия). Александра Шляхова восстановили в правах и воинском звании и направили в 359-й запасной стрелковый полк. Впрочем, ясно было, что дело – к демобилизации. В самом конце 1945-го Бузулукский военкомат поставил на учёт офицера запаса А. А. Шляхова
…1920-й… Год, подаривший стране поколение спасших Родину от чумы фашизма ценой своих жизней и трагической геометрии судеб многих выживших…
К счастью, Александра Шляхова на родине ждала правильная «геометрия». Он жил по прежнему адресу, с родителями, влюбился, женился, сам стал отцом. Хорошо физически подготовленный ещё довоенным ГТО и каждодневными экзаменами «на слабо» в плену и партизанах, пошёл этим опытом делиться: сначала в железнодорожное училище, потом – в 130-ю школу. И там, и там ребята своего наставника по «физре» любили и уважали: он в каждом видел будущего чемпиона и для всех был личным тренером.
Преподавателя физкультуры из пристанционного посёлка ценили и в городе. Владимир Сергеевич Константинов, тогда председатель горспорткомитета, помнит:
– Идёт коллегия. Формируем команды на спартакиаду – чем больше дисциплин, тем лучше. Какую ни называю, Шляхов вскакивает: «Я выставляю команду!» Баскетбол – «Я!». Лёгкая атлетика – «Я!». Волейбол – «Я!»…
– А как играл в футбол! Наш железнодорожный узел всегда был крепким коллективным физкультурником. Футбольная команда «Локомотив» ходила в чемпионах Южно-Уральской железной дороги, – это уже Гарри Владиславович Степанов, почётный гражданин Бузулука, экс-руководитель – и во многом создатель одного из лучших в то время в городе и на сети железных дорог страны предприятия – вагонного депо, а также «вечный спорт-смен».
Военный краевед-историк, спортсмен – и даже в судейском ранге – Валерий Иванович Марков помнит, что вчерашние фронтовики держались вместе:
– Слава Бирюков, Павел Плешивцев, Саша Шляхов…
А Евгений Иванович Никитин не может забыть лещей, которыми Александр угощал друзей:
– Всем рыбакам был рыбак…
Учителем и другом считает А. А. Шляхова Вениамин Александрович Крюков. Тот самый, что говорит про себя: «Родился футболистом», хоть, в первую очередь, он – токарь – ювелир и талантливый менеджер в сфере трудовых и просто человеческих отношений.
Стоп! Мы, вроде бы, – об А. А. Шляхове, в связи с его столетием и письмом из Бельгии. Но, вспоминая, рядом с ним встал строй таких же увлечённых, преданных спорту и городу, имеющих право на знаменитое: «Команда молодости нашей, команда, без которой нам не жить…».
Бузулук горд, что у него есть эта команда.
…Всё знали друзья об Александре Шляхове, даже то, что он ходил на «пятницы» литобъединения имени Дмитрия Фурманова в редакцию газеты «Под знаменем Ленина». Но ни о Бельгии, ни об отряде «024», ни о пункте фильтрации во Франкфурте на Одере никто и никогда от него не слышал.
Письмо из Бельгии позволяет нам снять гриф секретности, в силу каких-то обстоятельств наложенный Александром Андреевичем на эти страницы своей биографии. В нынешнем Году памяти и славы Министерство обороны беспрецедентно проиллюстрировало масштабными выставками события Второй мировой войны.
…Скончался А. А. Шляхов 18 марта 1984 года. Похоронен на старом городском кладбище.
Николай Макаров,
Маина Воробьёва
