Какое отношение Лев Кассиль имеет к городу Бузулуку? На первый взгляд, конечно, никакого. А вот его замечательная книга «Кондуит и Швамбрания», в которую до сих пор я временами заглядываю, возможно, и имеет.
Сначала предыстория. Александр Иванович Ковзан, наш земляк, был членом Государственной думы Российской империи III и IV созывов. Его родина – село Покровское Бузулукского уезда. Закончив Александровское военное училище, служил в 72-м пехотном Тульском полку, а уйдя в 1887 году в чине подпоручика в отставку, вернулся на родину. Четыре года был участковым мировым судьей, а потом почти 20 лет занимал должность земского начальника 13 участка Бузулукского уезда, некоторое время был даже предводителем дворянства. Жил в Бузулуке, вероятно, в доме родителей, расположенном на углу улиц Дворянской и Оренбургской. Став депутатом Думы, перебрался в Самару. И вот тут по воле судьбы оказался избранным предводителем дворянства Новоузенского уезда.
Меня этот факт заинтересовал, и в Адрес-календарях Самарской губернии я решила посмотреть сведения по Новоузенскому уезду. Не могла не обратить внимание на знакомую фамилию: в списке земских врачей этого уезда увидела фамилию Кассиль – и сразу вспомнились книги, которые с удовольствием читала в детстве: «Улица младшего сына», «Дорогие мои мальчишки» и другие. И, разумеется, моя любимая – «Кондуит и Швамбрания».
Эта книга в моем видении мира была созвучна «Лирическому отступлению» Павла Когана, написавшего:
Есть в наших днях такая точность,
Что мальчики иных времен,
Наверно, будут плакать ночью
О времени большевиков.
Лев Кассиль, с моей точки зрения, как раз и говорит в своей книге о том времени, «когда звенела и дымилась, на берег рухнувши, вода». Рассказывает с позиции мальчишки-гимназиста, на глазах которого и рушился старый мир, рождалось новое время.
«Кондуит и Швамбрания» – повесть автобиогафическая, написана Львом Абрамовичем Кассилем в 1828–1931 годах. Он рассказывает о своём детстве, об учёбе в гимназии, о революции искренне, с юмором, с любовью к людям и ко времени. Разумеется, эта книга, в первую очередь, о приключениях мальчишек, которым наскучил мир взрослых, и они страстно желают приключений, но всё же живут в реальном мире – и от истории никуда не спрятаться…
Когда я увидела в Адрес-календаре факты, нашедшие свое место в книге автора, факты реальные, конкретные, документально подтвержденные, решила сопоставить их, провести параллель, найти точки соприкосновения.
Давайте поговорим о фактах. Лев Абрамович Кассиль родился 10 июля 1905 г. в слободе Покровской Самарской губернии (слобода была передана в ее состав вместе с Новоузенским уездом в 1851 году). В Адрес-календаре Самарской губернии на 1906 г. назван Абрам Иосифович (в последующие годы отчество будет писаться иначе – Григорьевич) Кассиль, общественный врач в слободе Покровской Новоузенского уезда, его отец.
В 1869 г. священник Василий Никитич Крылов написал о ней так: «Широко и могуче раскинулась Покровская слобода по левому берегу матушки Волги, против города Саратова. Жители здешние не иначе зовут и пишут её как городком и отнюдь не меньше, как слободою. Название её селом, а тем паче деревнею будет глубочайшею обидою для обывателей. Люди сведущие говорят, по крайней мере, что пред нашим уездным городом Новоузенском слобода Покровская, по физиономии своей, чуть ли не губерния…» «Начало и основание слободы Покровской относят еще к первой половине прошедшего ( XVIII ) столетия. Первые ее поселенцы были малороссияне, выходцы из южных губерний, преимущественно: Киевской, Харьковской, Черниговской, Полтавской и других. Первоначально вся повинность их состояла в вывозе соли из Ельтонского озера в запасные магазины, построенные в Покровской слободе; позже солевозы стали государственными крестьянами». Слобожане, как говорит автор, жили припеваюче.
Толчком же для возникновения слободы был указ императрицы Елизаветы от 1747 года о начале добычи соли на озере Эльтон. В 1914 году слобода стала городом Покровским, в 1919 г. вновь была передана в Саратовскую губернию, а с 1931 г. получила новое название – город Энгельс.
Думаю, истории достаточно. Давайте вернёмся в то время, что имеет отношение к нашей теме. В Адрес-календарях, или Справочных книжках, Самарской губернии на 1914 – 1916 годы по Новоузенскому уезду в городе Покровске названы земский врач Абрам Григорьевич Кассиль и его жена, Анна Иосифовна Кассиль, служившая учительницей музыки в женской гимназии города, родители писателя.
В Покровске, кроме того, были и мужская гимназия, и реальное училище. Директор гимназии – коллежский асессор Борис Юрьевич Стаменов (у Кассиля в книге он выведен под именем Ювенала Богдановича Стомолицкого, по кличке «Рыбий глаз»), и. о. инспектора – статский советник Николай Иванович Романов (в книге это, вероятно, – Николай Ильич Ромашов), законоучитель – священник Кронид Петрович Веселецкий. Названы были и преподаватели: Матрёна Григорьевна Кувшинникова (Кассиль: «Француженку нашу звали Матрёна Мартыновна Бадейкина»), не имеющий чина Николай Петрович Глубоковский, статский советник Федор Григорьевич Болотников и другие. Как видите, реальность и художественный вымысел перекликаются, дополняя друг друга, и создают трехмерную картину действительности.
(Только для меня: предполагаю, что н.ч. Константин Михайлович Глазов выведен в повести как историк Кирилл Михайлович Ухов, а учитель латинского языка Вениамин Витальевич Пустынин, прозванный гимназистами за длинные усы «Тараканий ус», имеющий и второе прозвище – «Длинношеее», – это не кто иной, как Владимир Васильевич Сахаров).
После просмотра записей в Адрес-календарях я посмотрела на повесть Кассиля под другим углом: история, рассказанная автором, мне показалась более живой, реальной; подумалось: «А нет ли связи с жизнью нашего Бузулукского уезда?»
Подтолкнули меня к этой мысли воспоминания Елизаветы Александровны Жемчужниковой. В своих дневниках, на основе которых издана книга «Люди и годы», рассказывая о жизни Бузулука, вспоминает она и о том, как люди проводили свободное время, как встречали праздники. Рассказала она и одну историю, связанную с маскарадами: «Маскарады – тоже развлечения, но и повод к конфузу, сведению счетов, слежке и т. п. казусам. Редкий бал-маскарад обходился без скандала, поэтому дежурили и следили за порядком строго. Публику пропускали с большой осторожностью, но маски имели право являться независимо и без пропуска.
Был такой случай. Товарищ прокурора, молодой человек, относился ко всему скептически, особенно к дамам и барышням, всем и всеми был недоволен, держался гордо, всех сторонился. Придет на вечер, ходит, смотрит, всех и всё критикует, саркастически улыбается. Говорили про него:
– И зачем только он вечера посещает, сидел бы дома, на добрых людей скуку не наводил».
А дальше Елизавета Александровна рассказала, как молодёжь разыграла товарища прокурора.Был придуман оригинальный костюм «Чайная роза», сшитый лучшей портнихой города, и «живая, настоящая роза, очень похожая на чайную» нашлась в оранжерее Ивановых. «Чайная роза» заинтриговала товарища прокурора и, когда, наговорив ему уйму глупостей, решила отойти от него, он следовал за ней по пятам, не отходил». Маска сумела в удобный момент затеряться в толпе – инкогнито не было раскрыто. Костюм получил первый приз – только оказалось, что вручать его некому: маски в зале уже не было.
На следующий вечер чиновника познакомили с бывшей «Чайной розой», не раскрывая инкогнито, он поделился своими впечатлениями:
– Жаль, не видели – хороший костюм был, красивый, оригинальный, «Чайная роза», а сама маска еще интереснее. Она меня заинтриговала, ни единого серьезного слова мы не произнесли, шутили, смеялись, с ней было интересно и нескучно.
Просмеяла она меня шутя до самых косточек, едко, но ласково. Назвала надутым индюком».
Имя очаровательной маски не названо в этом разговоре. Не открывает Елизавета Александровна его и в своих записях, не уточняет ни имени героя розыгрыша, ни года, когда это произошло. Остаётся только догадываться и выдвигать собственные версии. С моей точки зрения, очаровательной маской и остроумной собеседницей была сама Жемчужникова – иначе, откуда ей известны все подробности.
В адрес-календарях Самарской губернии нашла имя участкового товарища прокурора, осуществлявшего прокурорский надзор Самарского окружного суда в нашем уезде: в Календаре на 1914 г. назван титулярный советник Борис Владимирович Изензе, а на 1915 – тит. сов. Александр Семенович Герцман. Вероятно, кто-то из них и стал объектом для розыгрыша.
В повести Льва Кассиля тоже есть подобная история. Правда, имя маски было открыто герою розыгрыша. Писатель вспоминает историю, попавшую в Кондуит. Связана она с розыгрышем земского начальника, который очень много внимания уделял гимназисткам старших классов. Гимназисты решили посмеяться над увлекающимся чиновником во время маскарада на Святках. Этой истории посвящены несколько глав повести, из которых мы узнаем, что в Коммерческом собрании устраивался большой бал-маскарад для избранного общества. Готовились костюмы. Гимназисту Мите, родственнику Левушки, «пришла в голову блестящая идея – насолить земскому на маскараде», отправив туда по приглашению, присланному доктору, горничную Марфушу, которая и должна была «смутить пылкого начальника». Был придуман великолепный костюм почтового конверта, обклеенного марками (их пожертвовала сама Марфуша для такого дела), с надписью «Начальнику земскому, господину Эмскому». Появление этой маски вызвало живейший интерес: все были заинтригованы («Что это за Анонимка?)», а земский начальник, восхищённый стройными ножками прекрасной незнакомки в маске, ни на шаг не отходил от неё. Костюм «Анонимное письмо» получил больше всего жетонов и в награду за первое место – золотые часы. Кто скрывается под маской, узнать не удалось. Как и в нашей бузулукской истории, незнакомке удалось покинуть бал неузнанной.
И только представьте себе физиономию земского, когда он, рассказывая на следующий день об этом доктору, приехавшему с визитом к его заболевшей жене, слышит от него, что под маской скрывалась горничная Марфуша. Какой удар по самолюбию!
Две святочные истории, почти полностью совпадающие по деталям (только карнавальные костюмы разные), вызывают невольный интерес и массу вопросов. Что это? Простое совпадение или использование (повторение) газетного материала, рассказывающего о скандале в одном из провинциальных городков? Какая история является первичной, какая – творческой фантазией? Разумеется, люди везде одинаковые, мыслят и живут по одним и тем же законам, так что подобные случаи, вероятно, вполне могут быть в реальности в разных местечках. Лично мне близка другая версия: заметка о происшествии на маскараде в нашем городе была опубликована в газете «Губернские ведомости» или «Волжское слово», которые в Новоузенском уезде тоже читали. Знал об этом и Лев Кассиль: история запомнилась, наложилась на какие-то покровские воспоминания – и в конце концов вошла в его повесть, став одним из самых интересных моментов в книге.
Но версия она и есть версия, нужны доказательства, чтобы она стала реальностью. У меня их нет. Попыталась я найти следы на страницах газетной подшивки в интернете, но посмотреть смогла не очень много – зрение подводит. Возможно, вполне возможно, что эта история, если она случилась в нашем городе, могла сохраниться на страницах бузулукских газет дореволюционного времени, что хранятся в архиве или краеведческом музее.
Мне хочется верить, что на страницах книги «Кондуит и Швамбрания» представлено происшествие, имеющее место быть в нашем уездном городке. Уважаемые читатели, как вы считаете: может такое быть?
P. S.: Предлагаю вашему вниманию ещё одну цитату из статьи священника Василия Крылова о Покровской слободе. К происшествию на маскараде она отношения не имеет, а для нашего времени, по-моему, актуальна:
«Русские сюда пришли до 1800 года. Им отведены были дворовые места подальше от малороссиян. До 1811 г. их было не более 70 душ мужского пола.
Правда, в наше время это сословное, вековое разъединение как будто стушёвывается и малороссияне роднятся с русскими, но все-таки, по чистой совести сказать, – русак далеко не пользуется симпатиею здешнего малоросса. И доныне русский, или по-ихнему – москаль, представляется им каким-то отчаянным головорезом. Случись, примерно, в слободе Покровской покража, разбой, «а сэпрокляти москали проявились…» – в один голос решат наши малороссы».
Людмила ДРОБНИЦА
